Уральские династии.

Во второй половине XVI в. огромные земельные пространства Прикамья захватили сольвычегодские промышленники Строгановы. Они занимались солеварением и различными промыслами, позднее — горнозаводским делом.

По мере освоения и заселения русскими территории края постепенно накапливались сведения о его богатствах. Первыми «геологами» Урала были выходцы из народа — рудознатцы. Первые сведения о находках ценных руд и минералов относятся к XVII столетию. Тогда же стали добывать железную руду и выплавлять железо.

Присланные в Москву в 1696 г. верхотурским воеводой образцы железной руды с реки Нейвы были опробованы тульским оружейным мастером Никитой Демидовичем Антуфьевым, и они показали, что уральская руда «плавится с выгодой и полученное из оной железо в оружейном деле не хуже свейского». После этого в 1699г. было начато строительство казённого Невьянского чугуноплавильного и железоделательного завода. Из первого же полученного железа Никита Антуфьев сделал несколько превосходных ружей, представил их Петру I и просил передать Невьянский завод в его ведение. Грамота на владение заводом была выдана царём на имя Никиты Демидова. С той поры он и его потомки носили эту фамилию. Так на Урале началась эпоха Демидовых.

Заводовладение Демидовых не представляло единого семейного комплекса. Все ветви рода были по-отдельности..

Строгановы вели себя противоположным образом. В середине XVIII века они начали терять родовые вотчины, которые уходили в качестве приданого.: «Родовые владения остаются в роду!». Но и с уже «отделёнными» заводами строгановские заводы работали «в кооперации». Благодаря Строгановым, на Урале сложился «сиятельный альянс» из благородных семейств Шаховских, Голицыных, Всеволожских, Лазаревых. В строгановском Усолье особняки Строгановых, Лазаревых и Голицыных стоят бок о бок.

Но Уралу важнее было даже не это. Демидовы не владели землёй, а владели — посессионно — только заводами. Поэтому они первыми сформулировали и реализовали принцип «срывания вершков». Это когда при свеженьком месторождении быстро возводится завод и снимаются «сливки». А потом завод со всеми появившимися проблемами продаётся, кому получится, и история повторяется на новом, нетронутом месте. Такой способ хозяйствования называется экстенсивным, «количественным». И 55 демидовских заводов — это только количество, не перешедшее в качество.

А строгановские заводы вырастали на строгановских землях. И землю продать никто не мог. Поэтому Строгановы заботились, чтобы заводы работали, не закрывались. Кончалась медная руда — переходили на железную. Дорожало железо — совершенствовали доменные печи. Не могли угнаться за техническим прогрессом — изменяли социальные отношения на заводе. И первая в России фирма возникла у Строгановых в 1864 году. Ею стал завод Кын, который после отмены крепостного права закрылся бы как нерентабельный. Но, став фирмой, он проработал ещё 47 лет.

Фарт навязал Демидовым «дикий», хищнический способ хозяйствования. А при нём заводской человек для Демидовых стал никем. Или же вором, разбойником, которого надо устрашать плетью. «Много в них лукавства и пронырства живёт», — говорил о своих рабочих Акинфий. «Всех вас как раков раздавлю!» — писал своему управляющему Никита Никитич Демидов. С такими хозяевами рабочему приходилось думать о себе самому. И ковался новый человеческий тип: активный в поиске знаний и благ, ищущий удачи здесь и сейчас, готовый принять насилие над собой и применить его к другому. Человек такого типа при фарте сразу срывался в круговерть «дикого счастья».

И совсем иными получались люди из вотчин Строгановых. Строгановы были внимательными патерналистами. Заводили школы и больницы, отправляли одарённых детей учиться в столичные и заграничные заведения. За благочестивую жизнь награждали своих работников медалями. Уже в XVIII веке Строгановы ввели на своих заводах пенсии по старости или увечью. В синодике строгановской церкви в Орле-городке на помин души крестьяне записывали своих родственников рядом с господами: для бога все были равны. Строгановский порядок вырабатывал другой тип личности. Эти люди могли сберечь и обустроить землю — но не смогли бы завоевать её. Смогли бы устоять против «дикого счастья» — но не смогли бы вырвать у судьбы фарт.

Строгановы и Демидовы — только самый яркий пример удивительной «двойственности» Урала. На Урале по гребню хребта словно бы поставлено зеркало, и чуть ли не все явления существуют в двух экземплярах. Словно в двух ипостасях. Екатеринбург и Пермь — «исторические близнецы», основанные одним и тем же деятелем — Василием Татищевым. Екатеринбург отличается от Перми тем же, чем и памятник Татищеву в Екатеринбурге отличается от памятника в Перми. Екатеринбургский Татищев — вельможный, барочный, на пару с генералом де Геннином. А пермский похож на Медного всадника, из-под которого ускакала лошадь.

На «пермском Урале», западном, — живёт народ коми. На «екатеринбургском Урале», восточном, — народ манси. На западе — святой Трифон Вятский, на востоке — святой Симеон Верхотурскийс.